Девочка сидела на стуле, пиная обутой в красивый изумрудно-зелёный сандалик ножку шикарного праздничного стола. Тот, правда, уже изрядно потерял в своей шикарности - всё-таки празднование длилось уже три часа, и гости объели все предложенные деликатесы, как голодная моль. Вон у того пирожного, например, на котором изначально возвышались шоколадные замки с шапкой сливочной пены, существенно пострадала крыша, а шапки и вовсе уже не наблюдалось. А что поделать, если сливки Алекто любила, а шоколад - терпеть не могла? Тем более, мать в тот момент как раз говорила с какой-то жутко важной тёткой с чудовищной причёской. Она, правда, потом всё равно заметила пострадавшее пирожное, но лишь смерила дочь взглядом "дома поговорим", не решившись закатывать истерику на людях.
Спокойствие и насквозь фальшивая доброжелательность матери - единственные плюсы нахождения на этом ужасно скучном празднике для разряженных и раздушенных взрослых.
Впрочем, Эвелин публично обращала внимание на дочь только первый час, и то только рад поддержания вида идеальной семьи. Тут все так делали. Лекто не всегда сразу распознавала ложь, но здесь её было столько, что оставалось лишь коситься на брата и, как и он, кивать и улыбаться, глядя пустыми глазами куда-то совсем далеко.
- Наш Роланд такой умница! Мы уже знаем, что, когда придёт письмо, его, наверное, безо всякого распределения сразу отправят на Рейвенкло! Он ткой усидчивый, такой умный, вдумчивый...
Кэрроу открыла рот, но столкнулась со взглядом матери и передумала.
Роланда она прекрасно знала. Он вообще был этакой знаменитостью среди детей чистокровных, потому что полагал себя великим колдомедиком и вечно порывался то гномьих какашек наесться, то живыми пикси натереться. Вот и зачем врать о том, о чём все вокруг и так знают, что это неправда?
Девочка мельком бросила взгляд на брата: тот, хоть и промолчал, как и положено, видимо, было, да и улыбался всё так же благовоспитанно и пусто, но глаза опустил, а она знала, что так Амикус скрывает смех. Иногда (чуть чаще) её страшно бесило, что всё внимание в их семье уделялось лишь свтому наследнику, а иногда - вот как сейчас - она была рада тому, что её не так сильно треплют, как его, и не так выдрессировали.
Оркестр начал наигрывать вступление, и взрослые, шутя и переговариваясь, направились парочками к пустому пространству между столами. Мать и отец шли чинно, под руку, со своими вечными приклеенными широкими улыбками, что делало их похожими на сломанных кукол.
Лекто проследила за ними взглядом, чтоб убедиться, что пламенный взгляд матери не обожжёт рыжие кудри, стоит ей нос почесать, и, как могла незаметно, скользнула под длинный стол, скрывшись от опостылевшего высшего света за длинной белой в золотых узорах скатертью.
- О! - на мгновение - все мысли были там - ей показалось, что под столом её уже ждёт мать, только что танцевавшая вальс спиной к дочери, но это был Крауч, - А ты чего тут делаешь?
Казалось бы, вопрос обоюдный, но лучшая защита - нападение, и младшая Кэрроу всегда старалась бить первой.
Барти был, в отличие от пресловутого Роланда, и правда довольно умным мальчишкой, тихим, правильным и... так же таскающим ношу "наследник рода", как Амикус. Поэтому она и ему то завидовала, а то вздыхала от облегчения, глядя, как серьёзный суровый мужчина снова и снова выговаривает сыну о "неподобающем поведении", хотя оного за светловолосым мальчишкой она никогда не замечала. Даже когда никто из взрослых не смотрел.
Только вот в глазах Бартемиуса младшего она никогда не замечала таких озорных живых огоньков, как у брата, и поэтому его было чуть жалко. Хотя, она с ним не так часто виделась, чтоб точно говорить. Но конкретно сейчас...
- Тоже скучно стало, да? - почти сочувственно протянула девочка, с интересом разглядывая нежданного собеседника.
Кто-то там, в том лживом мире взрослых за узором скатерти визгливо рассмеялся, и она чуть не вздрогнула, успев почти забыть о людях "снаружи". Главное, что не миссис Кэрроу - та бы себе такого вульгарного жеста точно не позволила. Если задуматься, Алекто никогда не слышала её смеха в приципе... А слышал ли кто-то вообще?